|
Словно
в немом кино я
Смело подставлю молниям
Лицо, слепое от гнева.
Август, я - королева!
Я
вызываю
дождь!
Ветер
вампиром воет
И под крылом его я
Вижу притихший город.
Выслежу пульс у горла,
Выпью живую дрожь.
Толпы
сгоняю в стадо.
Мне никого не надо,
Я этой ночи рада!
Я
отпускаю
дождь!
* * *
Еле
коснулись пальцы
Ветреных губ изгиба.
Слышишь, как стали рваться
Сети твоих улыбок...
Лестничные
пролеты,
Дрожью в перила--руки...
Взгляды - в пол-оборота
Не от любви, - от скуки...
Поздно
- в постель чужую,
Рано - босой на паперть,
В мокром плаще сижу я
На уголке кровати...
Ласковый
плен акаций
И тишина… как милость...
Я не могу остаться,
Я тебе только... снилась...
К портрету дочери Пабло Пикассо
(Translation of unknown poet)
Зелeное мерцающее небо--
Последняя осенняя причуда--
Сломало очертанья горизонта
Сливаясь с постаревшею землей.
И все на миг ожившие цвета
Возникли, чтобы оттенить
Оливковые волосы ребенка,
Стоящего на первом перепутье
Растеряно, но все -таки не жалко,
Так много новых красочных дорог.
И каждый может выбрать по себе:
Смеяться,
Плакать,
Или отойти
От вечного вопроса и холста...
Но ты, отец, задумайся, куда
Впервые ступит детская стопа
С прямой тропинки,
Из моей строки...
* * *
Мой
ангел-хранитель стоял в подворотне,
Смотрел, как я шла по пустынной аллее,
И словно пальто на поникшие плечи
Набросил мне крылья, и стало теплее...
Я
молча спросила, он тихо ответил:
Тебя я искал девять тысячелетий,
Тебя я наш л на деcятой планете
По лунному свету бредущему следом.
И
так полоснул узнавания болью
Спокойный, измученный взгляд исподлобья
Он мне не ответил когда я спросила
Зачем не забрал меня этой зимою...
Мелькнуло
победной улыбки подобье,
Я это заметила и… загрустила...
Сливался
с моей слишком темною тенью
Его силует в перламутровой пыли
Но как бы ни звал он, мы оба забыли:
Земная любовь тяжелее, чем крылья...
* * *
Тебе
- перекресток,
Мне - голое поле,
Не знаю, где-- лево,
Не вижу, где-- право,
Здесь прячутся тени
Огромного роста
За белые камни,
В холодные травы.
Ты выберешь крепость,
Я выберу ветер,
Ноябрьский и наглый,
С пощечиной мокрой,
Его избегают собаки и дети
Он бъется о стены,
Ему одиноко...
Я
вечно в загоне,
Ты вечно в засаде,
Где точно с разбегом
Рассчитаны метры,
Охотник на тех,
Кто не прячется в стаде
Их тонкие шкуры
Светлей и приметней.
Тебе...
повезет,
Пережди только ветер,
Не то он снесет
Тебя в голое поле...
Юре
Сегодня
. . .
Я Фортуне не угодна
Бросьте кости,
Путник странный...
И - бросок змееподобный
Узкой кисти, огранйнной
Голубым огнйм топаза,
Я тебя узнала сразу
По улыбке окаянной
Пали кости, Донна Анна...
Шесть
Ночей
Когда-нибудь очнусь во мгле,
Навеки проиграв сраженье.
Б. Ахмадулина
I
Я
нынче-- чудо из чудес,
Во мне весенний дух воскрес,
Шаги мои беспечны и легки.
Бегу по лестнице крутой
Ты не угонишься за мной,
Хрустальные смеются башмачки.
И я пою и я смеюсь,
Но вдруг о чей-то взгляд споткнусь
И тут-же разобью их и…
проснусь.
II
Небо - мой дом
И море - мой дом
Я пущена в них сквозь тебя стрелою,
Чтобы настичь сорок тысяч братьев,
Но если боль - это путь к покою,
То кто измерит и скажет: "Хватит"?..
III
Не
ходите,
Не будите,
Не листайте старый сонник,
Не читайте старый сонник,
Я—забвенья красный мак…
Спит
душа на дне колодца,
А над ним цветет шиповник,
Разбудить—не уколоться
Не получится никак…
IV
Зови—не зови,
Пиши—не пиши,
Солгут тебе строки,
И оклик остынет.
Волной измочаленной
Память отхлынет
В спокойные руки
Спокойной души.
Попробуй
тогда
изгнать
тишину . . .
V
Тяжёлый Александра меч
На ледяной моей ладони.
Сдирает узел кожу с плеч.
Скажи: тебя ль не поберечь?
А разрубить - душа утонет...
VI
У меня не осталось
счастливых чисел
У любви не нашлось
неслучайных знаков
Что мне дал инстинкт
корабельной крысы?
Хоть беги,
хоть - нет,
конец--одинаков.
Утро
У смерти моей очень теплые руки,
Она приходила с ззаманчивой речью,
Что я научусь на последок смеяться
Без мысли о том,
Что за это мне будет…
У смерти моей очень нежные губы…
* * *
Этот день абсолютен,
В нём формула казни,
Он кажется тёмным в осаде кварталов,
В лоснящейся шкуре парного асфальта,
В размеренном шаге сутулых прохожих.
И не было ночи коварной и дикой,
Тигрёнком крадущейся к тёплому горлу,
Огнями не цвёл незначительный город,
Не путались мы у окна в занавесках
(Друзья улыбались и пили вино...)
Нет, не было ночи,
А если была
Она не казалась первичной и белой,
А если казалась, то лишь из-за снега...
Этот день абсолютен,
В нём формула казни...
* * *
Подбоченилась нагло
Как цыганка Севильи
Не ходи за мной, ангел,
Не пыли свои крылья.
Не следи синеокий,
Как мальчишек целую.
Ты летаешь высоко,
А я просто... танцую.
Расцветает в помаде
Рот мятежно и грубо,
Ах, не ангельским взглядом
Ты смотришь на губы.
Нет спасенья во лжи,
За плечом повторяешь.
Только ты расскажи:
От чего ты спасаешь?
* * *
Можно любить цветы,
Книги, море и звёзды.
Но почему не просто
Также светло и чисто
Взять - и любить человека?
Каждый из нас - это остров,
Маленький и безлюдный,
Даже без криков чаек,
Мимо которого вечно
В пене белково - нежной
Летит каравелла надежды
Чтоб никогда не причалить.
* * *
Я видела человека,
Он презирал звёзды,
Редко читал книги
И обходил поэтов
Как он громко смеялся,
Увидев в руках влюблённых
Трупики жалких фиалок,
Их целлофановый саван
Разве это цветы,
Если нельзя заполнить
Весь океан жасмином
Ради тени улыбки
Той, что совсем не мадонна,
Чтобы она проходила
По белым цветущим волнам,
Не замочив и края
Стоптанных лёгких сандалий.
* * *
Бродишь по розовой клетке
Кто ты такая по сути?
Девочка - марионетка
Кукла наследника Тутти
Знаешь, характер колючий
Стыдно игрушке иметь
Спрячь свой серебряный ключик,
Некому на ночь свистеть
В музыке руки воздеты
Как-то совсем по людски,
Как по стеклу, по паркету
Нервно скользят башмачки.
Платье пастельного цвета,
В пенных стоишь кружевах
Боже, зачем сигарета
В детских припухших губах?
Пробуешь крепкость карниза,
Хочешь на свалке лежать?
Вот разберусь в механизме -
Будешь смеяться опять!
Скомкан атласный передник.
Глаз неподдельный укор.
- Где ж твой богатый наследник?
- Вырос мальчишка, сеньор.
* * *
Искусство
исчезать, когда
Приснится нежности вторженье,
Вином покажется вода
И в красно-белом - отраженье
Души на острие ножа.
Ворваться
в сон, перекусить
Дурной привязанности нити,
В окошко, вон - стекло разбить,
Прыжком по-волчьи, не крестить!
Ведь не успеет подхватить
Мой ангел, больше не хранитель.
*
* *
Прибитым
псом лежит в углу
Вчерашней страсти волк матерый.
Мне очень страшно, на полу
Рисую круг, задернув шторы...
Забытый
враг, нежданный друг,
В окне темно, ступайте мимо,
Я со свечою встану в круг
Для мертвых губ неуязвима,
Спешит
рука, крошится мел,
Пес заворчал, свеча упала,
Стальной засов с двери слетел...
Крик петуха...
Я...
опоздала ?
* * *
Как
мечется солнечный зайчик
По лужам!
Не мне, милый мальчик,
Тебе будет хуже.
Напрасно
опасно
Глазами сверкаешь,
Себя потерял
И меня - потеряешь.
Меня
не затронешь
Ни словом, ни жестом,
Так капли дождя
Отлетают от жести.
Меня
не убудет,
Жаль голос простужен,
И хуже не будет,
Не может быть хуже
*
* *
I
Странный
сон:
В руке два кольца.
Странный дом:
Два шага с крыльца,
По снегу шаги слышнее...
Он в темном плаще,
Не видно лица.
Как будто молчит,
Как будто зовет,
Боль в груди искривила рот,
От боли лицо виднее...
Странный сон,
все... снег,
все... идет...
II
Диковинный
сад расцветает от снега,
Здесь все-- исцеляет,
Иначе откуда
Поручено крикнуть забытое имя,
Чтоб мокрые хлопья с разбуженных веток
На головы наши ложились бинтами,
И я понимала, как это надежно.
Пусть даже до неба дошел только шепот,
Ты слышишь, как стало доверчиво тихо,
Ты видишь огни? Мы живем в этом доме.
* * *
Предположим, что две параллельные
линии пересекаются в бесконечности.
То
бегу, то бреду
Параллельно, по краю,
Я тебя не найду,
Я тебя не узнаю,
Захлестнёт
наугад
Приближением зыбким
Летний сад, долгий взгляд
И звучание скрипки
Захлестнёт
наугад
Приближением зыбким
Тёплый медленный яд
Невесомой улыбки...
И
часами Дали
Под созвездием нашим
Перельются нули
В триединую чашу,
Ночью
Млечным Путём
Я её расплескаю,
Ты заденешь плечом,
Я тебя… не узнаю…
* * *
Кто разводит мосты ?
Я мосты навожу.
Пустая затея,
Закат неизбежен.
За долю секунды
Безмолвно, неспешно,
Руки не коснувшись,
Мы тонем, мы таем
В стальной паутине полночного бреда,
В холодных лохмотьях больного тумана.
Всесильная формула вписана в вечность,
Навряд ли - ошибка,
И Бог - не механик...
Кто дверь закрывает?
Я дверь открываю.
Стою, сквозняками смертельно разбита,
И стиснуты пальцы чуть видным просветом,
Что мне в наказание за своеволье
А дверь приоткрыта...
закрыта...
забита...
Навряд ли - ошибка
И Бог - не швейцар...
* * *
Я—падаю
Не долго,
как снег,
Не плавно,
как лист,
Не чисто,
как луч.
Я—падаю . . .
Как снайпер с, казалось,
надёжной стены,
Как руки больного,
чьи дни сочтены,
Как падает пьяный
в пролётную жуть,
Как камень на камень,
Как сбитая ртуть.
Мне думать довольно
Кто—мёртв,
А кто—мудр.
Я падаю больно,
Я падаю внутрь,
Не долго,
как снег,
Не плавно,
как лист,
Не чисто,
как луч.
Себя оттолкнула
И—падаю.
* * *
Судьба моя—коррида,
Где Рок—как бычий рог,
В руках, видавших виды
Надежды лоскуток.
Опять под звуки туша
Шепчу себе: “Держись”.
Взбешённой чёрной тушей
Летит навстречу жизнь.
Финал, возможно--скоро,
Возможно—далеко,
Ах, выправка танцора
Даётся нелегко.
Но вот—привстанут люди,
В опилки на земле
Копытом вбито будет
Весёлое “Оле”!
И та в высокой ложе,
Вздохнувши глубоко,
Чуть вымолвит: “О, Боже”—
И скомкает платок.
* * *
Я помню имя Изабелла . . .
Вином французских королев
Отравлен паж, подавлен гнев,
И долго будет мальчик в белом
Будить в покоях старых дев.
И флейты медленный напев—
Звать к поцелуям неумелым.
Седая фрейлина присела:
“Вам колют плечи плечи кружева?
Eё высочество права—
Высокий ворот, роза слева . . .
Боюсь сказать—идёт молва:
Убит барон . . . Он дрался смело.
Его последние слова?—
Не улыбайся, Изабелла.”
Я помню имя Изабелла . . .
Звук отъезжающих карет
И ледяной улыбки свет.
Тоска не тяжелей ли тела?
Дрожит возница оробело,
Зажав заветный амулет . . .
Сегодня призрачный обед
Даёт ночная королева.
Я помню имя Изабелла . . .
* * *
Меня казнили на рассвете,
Стоял над площадью туман.
Там грызлись псы, кричали дети,
И ласковой улыбкой Смерти
Мне улыбнулся капеллан.
И я смотрела зло и странно,
Как не дрожит моя рука.
Палач сказал: “Светает рано . . .”
И кто-то кинул два тюльпана,
И, улыбнувшись, ускакал.
Помост . . . Иду упрямо-прямо,
Как открывая менуэт.
Вся хворостом набита яма.
Зачем костёр? И шёпот: “Мама,
Ей тоже девятнадцать лет”.
Красивый мальчик в шапке куньей
Кричит, что в храмах не крещусь,
Что чёрной птицей обращусь
Я третьей ночью в новолунье.
И вой стоит: “В костёр колдунью”.
. .
И я боюсь, что не проснусь . . .
* * *
Все
умирают от горестей,
Плачут в смертной душе,
Я же погибну от Скорости
На Золотом вираже.
Чтобы—полынь по обочинам,
В сумке—вино и сирень.
И на зигзаге пророченном
Вдруг тормоза набекрень!
К дьяволу предосторожности,
Скорость земная—мала!
Пусть за пределом возможности
Вздрогнет от гнева шкала!
Что я сумела добиться?
Ради кого я вернусь?
Я ведь не самоубийца,
Но от руля уклонюсь.
Тут же толпа встрепенётся—
Нервы, вино, нерасчёт . . .
Только один—рассмеётся,
Он меня, видно, поймёт.
Copyright Inna Tegeder
|