* * *

Когда время закончит свой круг
И писать перестанет рука,
Приползет из болот Паук.
И настанет час Паука.

И тогда цветы отцветут,
Почернеет в доме окно,
И завянет малины куст,
На крыльцо не взойдет никто.

Он откроет мохнатый свой глаз--
Забелеют слизью моря.
Повернувшись в последний раз,
В паутине иссохнет Земля.

Страшный смрад по свету пройдёт.
И окутает страны чума.
Кто не сразу в муках умрёт,
Тот в мученьях сойдёт с ума.

А покамест в печи--огонь.
И всю ночь до утра тепло.
И в ладонях твоиx--покой.
И в саду от снега светло.

* * *

Tы меня оставь.
Ты меня забудь.
Если хочешь—сгинь.
Если хочешь—будь.

От случайных слов
Обрати свой страх,
Если можно—вспять.
Если можно—в прах.

Тот внезапный свет—
Превратится он.
Если видишь—в мрак.
Если слышишь—в стон.

* * *

Мне кажется--тогда была среда,
И город изнывал от летней лени,
И в нетерпении нас ждала череда
Нечаянных открытий и сомнений.
Как восхитительно те встречи начались!
Под крики струн крошились кастаньеты.
Какие вина пьяные пились!
Какие смелые слагалися сюжеты!

Куражилась упрямая строка,
Вибрировало сердце в ля-миноре,
Дробился пол под стуком каблука,
И воздух становился нам опорой.
Покуда ночь была для нас тесна,
Покуда полыхал пожар фламенко,
Я вновь и вновь, без устали и сна
Твоих движений толковал оттенки.

Но вот аккорд последний отзвучал,
Окончен карнавал, погасло лето.
Порой финал--прекрасней всех начал,
Порой--коварней доброго совета . . .
На старый парк спустились холода,
Упал со скрипом занавес осенний.
Как далеко осталась та среда!
Как близко мне казалось воскресенье!

Лишь злобный ветер мне в лицо визжал:
“Не уберег, не углядел, не удержал.”

* * *


Свеча горела на столе
Свеча горела.

Б. Пастернак

А пальма гнулась под луной,
А пальма гнулась.
Ты посмотрела на меня
И улыбнулась.

Была тепла, как снегопад,
Улыбка эта,
Когда в кричящей тишине
Ни сна, ни света.

Немая ночь в твоих глазах
Звала куда-то,
Где нет начала, нет пути,
И нет возврата.

* * *

Каким пустынным стал балкон.
Стон моря.
И тихо плещется вокруг
Сон мира.

Где нас подслушивала ночь—
Пыль пепла.
В неосторожности речей—
Блик боли.

Taк ослепительно сиял
Лёд лика.
Была презрительно проста
Ложь ласки.

И вот становится чужим
Звон жизни.
В последний раз в твоих глазах--
Свет слова.

* * *

Разлучит нас январь, разлучит.
Разведёт окружными путями.
Снег Москвы до беззимья Маями
Не докружится, не долетит.

Не докрутится шар голубой,
Упадёт, пропадёт, разобъётся.
Только пьяный трубач ухмыльнётся
И нестройно сыграет отбой.

Не начавшись, окончится бал,
И замрут изумлённые тени,
И твое сохранит отраженье
Пустота вестибюльных зеркал.

В январе разрывается нить,
В январе обрывается время.
До спасительной встречи в апреле
Не домучиться и не дожить.

Недосказанность—эхо вины,
А непонятый и недопетый
Мой романс—это просто примета
Безнадёжной, бесцветной зимы.

* * *

Я тебе цветов не дарил.
Серенад тебе не слагал.
В Летний сад гулять не водил.
На гитаре тебе не играл.

По ночам тебе не звонил.
Я тебя не видел во сне.
И монеткой в окно не будил.
И цветов не дарил по весне.

Часто был я зол не со зла.
Писем я твоих не читал.
И не слышал, когда звала.
И подарков твоих не брал.

Для чего мне звезда твоя?
Я тебя не сумел полюбить.
И поэтому, милая,
Мне тебя никогда не забыть.

* * *

Трень, трень, тренькает тройки путевой колокольчик.
Непутёвый ямщик меня снова завёз в никуда.
Там стеною стоит полоумная полночь,
Там стенает луна над кусками зеркал изо льда.

Пол, пол, полоснула, пылая, комета,
По мигающей мгле, свой последний предел осветя.
Это, вновь пробудясь от великих кошмаров,
Чиркнул спичкою Бог обо грань коробка бытия.

Пад, пад, падают слёзы забытых созвездий—
Ностальгия по дням белокрылой, но злой красоты.
Но не верят слезам ни на третьей планете,
Ни на потустороннем просторе Большой пустоты.

* * *

Под сенью осеннего сада
Желтела арена газона.
Оркестр сидел на эстраде,
Оркестр играл Мендельсона.

И листьев янтарные рыбки
Крутили по воздуху сальто.
Манерные плакали скрипки,
И ахали томные альты.

И с каждою новою нотой
Стиралися контуры парка,
Растаяли вскоре ворота
С вальяжными львами над аркой.

Твой дом растворялся неслышно
Квадратиком сахара в чае,
И плавилась плоская крыша,
Трубою печально качая.

Скукожившись в облаке пара,
Болтались мосты, словно плети.
Исчезли останки бульвара,
Где я тебя так и не встретил.

Плыли златошпильною ртутью
Дворцы на последнем параде,
Сгибались фонарные прутья,
Оркестр играл на эстраде.

Дворы испарялись, белея
Холодною пеной бетона.
А скрипки звучали всё злее—
Оркестр играл Мендельсона . . .

* * *

Не потому, что пламя задохнулось
В объятьях неудержного дождя.
Не потому, что не пошелохнулась
Слепая марля твоего окна.

Не потому, что на окне веранды—
Всё тот же том нечитанных стихов.
Не потому, что запахи лаванды
Ешё грустят над пылью лепестков.

Не потому, что дальняя дорога
Не воскресит вчерашнего пути.
Не потому, что так уже немного
Осталось потерять и не найти.

СКАЗКА О ДВУХ ПСАХ

Переулок, перекрёсток, холода.
Белый пёс луну до неба не донёс,
Уронил—и в луже вспыхнула вода,
Пьёт луну из талой лужи чёрный пёе.

А по снегу, по испуганным дворам
Пробирается угрюмый арлекин.
Он был раньше королём пиковых дам,
Повелителем весёлых коломбин.

Балохон покрыли льдинки-леденцы,
Царским лоском ретушируется шаг,
Но давно уж заржавели бубенцы,
И, как сито, продувается колпак.

А глаза его полнятся темнотой—
Лишь за пазухою светится кинжал.
И на встречу с равнодушною судьбой
Чёрный пёс уже послушно побежал.

Иx пути пересекутся за рекой—
Как бы нехотя расстанется клинок
С тёплой тушкою—и шут пойдёт домой,
Волоча большой алеющий мешок.

Тихо сглатывая голода слюну,
Он растопит половицами камин.
Чёрный пёс сегодня вылакал луну—
И засветится луною арлекин.

Завершая на рассвете пировать,
Он бутыль поставит на пол к вверху дном,
Снимет грязные одежды—и опять
Обернётся вислоухим белым псом.

* * *

Воскрешение сюжетов—это дело не простое.
Это дело не для нервных, а для тех, кто по ночам
Поднимается на небо и на быстроходной туче
Отправляется в поездку на планету Тарарам.

Кто питается слогами и закусывает снегом,
Запивая из ладони соком лунного дождя.
Кто играет на гармошке (даже если нет гармошки).
Кто по радугам гуляет и уходит, уходя.

Copyright Leonard Storchevoy
lstorchevoy@yahoo.com