Перевод Александра Махова

До и после 1540

И даже Феб объять не в силах разом
Своим лучом холодный шар земной.
А нам подавно страшен час ночной,
Как таинство, пред коим меркнет разум.

Бежит от света ночь, как от проказы,
И защищается кромешной тьмой.
Хруст ветки иль курка щелчок сухой
Не по нутру ей — так боится сглаза.

Глупцы пред нею падать ниц вольны.
Завистлива, как вдовая царица,
Она и светляков сгубить не прочь.

Хотя предубеждения сильны,
От солнечного света тень родится
И на закате переходит в ночь.

***

О, час ночной, хотя покров твой мрачен,
Как спорится работа в тишине
И любо с думой быть наедине!
Ты откровеньем мудрости означен.

Пусть я бываю вечно озадачен,
В тени бодрящей так отрадно мне
Полет мечты лелеять в полусне,
Чтоб с явью не был высший смысл утрачен.

О призрак хладной смерти, ты один
За все страданья служишь искупленьем
И от духовной нищеты спасаешь.

Над нашим бренным телом господин,
Ты одаряешь праведных терпеньем
И слезы их навечно осушаешь.

***

Таит в себе материю незримо
Любая вещь иль замкнутый объем.
И тайна в облике ее ночном
От света и сторонних глаз хранима.

Но и ночная темень уязвима
То факелом горящим, то костром;
Она дрожит пред хилым светлячком
И на заре светилом прочь гонима.

Когда приходит на поля весна,
Обильно почву орошает влага
И прорастают семена во мгле.

Для зарожденья жизни тень важна,
А потому и ночь дана во благо,
Чтоб люди жили вечно на земле.

***

В дни памятного первосотворенья
И время создал Бог из ничего.
Он, на две части поделив его,
Отдал луне и солнцу на храненье.

Дав людям свет и темень во владенье,
Не обделил сей долей никого.
Меня сдружил Он с ночью одного —
Вот почему чернявый я с рожденья.

Уподобляясь суженой своей,
Моя душа во мраке пребывает —
От грустных дум невесело уму.

Но жизнь становится куда светлей,
Коль невзначай луч света приласкает.
Тогда я верю, что рассею тьму.

***

Очам моим открылась благодать,
Когда они узрели огнь нетленный
И лик божественный и вдохновенный
Того, с Кем горд в родстве я состоять.

Не будь мы Господу душой под стать,
Погрязли бы в никчемности презренной,
А нас пленяет красота Вселенной,
И тщимся тайну вечности познать.

Вам говорю, живущим лишь тщетою,
О как недолог бренной жизни век,
Да и любви порывы быстротечны.

В союзе дружном разума с душою
Спасение обрящет человек, —
Те узы на земле и в небе вечны.

***

Покуда с плотью в мире и дружна,
Душа живет во мраке заточенья.
Как добрый ангел, к нам полна раденья,
Коль мы умом послушны ей сполна.

Такая добродетель ей дана,
А потому к душе мое стремленье.
В ней Господа я вижу отраженье,
И к ней моя мольба обращена.

Рожденьем душу небо одарило —
Она неповторима в естестве.
Ничто на свете с нею не сравнится.

Господня мудрость, красота и сила
Лишь в хрупком, невесомом существе,
И в нем надежда наша воплотится.

***

Глаза, охочие до красоты,
Душа, радеющая о спасенье,
Сойдясь в едином мненье,
Решили к небу устремить мечты.
Сияя с высоты,
Горды собой светила —
В них столько чистоты!
Любви известна сила,
И коль нас посетила,
Как звезд далеких вечное мерцанье,
Сподвигнет нас на добрые деянья.

***

Как говорит молва, не жди похвал,
Когда увлекся до самозабвенья.
В который раз меня постиг провал,
Чему виною самоотреченье.
Лишь Феникс путь к бессмертию познал,
А наш удел неотвратимый — тленье.
Я сам не свой, в сомнениях живу
И только вами брежу наяву.

***

Прекрасным мы порой не дорожим,
И мелких чувств убогих
Полно у судей строгих —
Чернят все то, что дорого другим.
Как часто я раним,
Собою недоволен,
И тут хоть кол на голове теши.
Когда ж я одержим, над страстию не волен,
Но пред толпой сдержу порыв души.
В наш век слепой все средства хороши,
Чтоб заурядность прославлять с амвона.
С ума тут спятишь от пустого звона.

***

Вы, ослепленные мирской тщетой,
Отдавшие ей разум, плоть и душу,
Всем встреча уготована со мной!

***

Ужель, моя синьора,
Ты так же можешь, как и мы, дышать,
Плоды земли вкушать
И одарять нас, смертных, лаской взора
Без всякого укора?
Любой, забыв сомненья, возгордится
И бросится в погоню за мечтой.
Кому же ум — опора,
Вослед не устремится.
Коль я не прав, смути же мой покой
Небесной красотой.
Но нем и камень, и листок бумаги,
Когда творцу недостает отваги.

***

Найду ль я уголок отдохновенья,
Чтоб утолить заветные желанья?
Утешусь вряд ли горькими слезами —
Любовь мне не дала успокоенья.
Амур несет то радость, то страданья,
Смущая душу тщетными мечтами.
Зажатый, как тисками,
Жестокой донны я отныне данник
И прихоти избранник.
Ничто с ее коварством не сравнится,
И вызволения мне не добиться.
Но образ дивной жрицы
Мне греет сердце, будоражит кровь —
Я верю: смерть не победит любовь!

***

Не суждено ее святым очам
Увидеть на моих устах улыбку.
Я обречен на пытку,
Поскольку вверился пустым мечтам.
Обман любовный породил я сам.
О восхищенье вечной красотой!
Я слепну от чарующего света,
Но чувствам в деве не нашел ответа.
Зачем она смутила мой покой?
Вконец умаялся Амур хромой,
Столкнувшись с супротивными сердцами.
Как ни горазд хитрец на ухищренья,
Смущая дух страстями,
Он умножает лишь мои мученья.

***

Перед тобой преграда
Падет любая, кто б ни воздвигал.
В упорстве дерзком я познал провал
И в кабалу попал,
Узрев в очах и рай, и муки ада.
Сгорел бы вмиг от взгляда,
Не будь с огнем сыздетства породнен.
Как милостива ты была сначала
И жадный взор ласкала,
Пока красой я не был ослеплен
И дух мой укрощен.
Теперь ты холодна и беспристрастна.
О чудо несказанного влеченья,
Не умножай мученья!
Я жажду вызволенья —
Слепца не стоит искушать напрасно.

***

Улыбки, лепет, жемчуг и парча —
Тут всякий сгоряча
Падет в божественном благоговенье.
А злато и каменья
Вдвойне огнем слепят.
Но потускнел бы яркий твой наряд,
Когда б не взгляд мой, полный восхищенья.

***

Хотя на откуп отдан я страстям,
Амур, признаюсь сам,
Поклявшись на кресте, —
Я безраздельно предан красоте!
Как ни безжалостно меня терзаешь,
Лишь к благости склоняешь.
Когда ж ко мне ты полон состраданья,
То, волю дав слезам,
Боюсь, что дух предам,
Привычного лишаясь состоянья.
Хоть тяжки испытанья,
Грешно винить неласковую долю,
И горькой неге предаюсь я вволю.

***

Лишь к высшему стремленье,
Как Божье откровенье,
Сближает с красотой.
Вот и живу мечтой
О дивной донне.
К ней тянусь в томленье.
Напрасны искушенья —
Я верен только ей.
Не вижу в том заслугу,
Что ныне отрешен я от тщеты
И полон восхищенья.
В избраннице своей
Обрел себе подругу
И идеал небесной чистоты.
Я — пленник красоты.
А коль она всех помыслов — венец,
Меня с ней властно породнил Творец.

***

Хоть сердцу мне огня не занимать,
Я поистратил прежний пыл с годами.
Как ни горю страстями,
От жизни нечего мне больше ждать.
Вот и хочу я знать,
Когда наступит мой конец печальный,
Чтоб обрести душой успокоенье?
Чего еще желать
Мне на заре прощальной?
Навряд ли заслужу я искупленье,
Раз были прегрешенья.
Никто уже на помощь не придет,
И смерть двойная у моих ворот.

***

С рожденья до последнего дыханья
(Уж близок мой исход)
Кто чашу бед до капли изопьет,
Какую жизнь мне щедро припасала?
Судьба не баловала
И зла была всегда.
Хотя не молоды мои года,
Живу я ожиданьем,
Что одарит вниманьем
Прекрасная звезда.
Мечта моя, исполнишься ль когда!
Лишь трус бежит, чураясь дивных глаз.
Благословен будь час,
В который встретил я ее тогда,
Познав, сколь тяжка мзда!
Так пусть любовь не покидает нас
И предстает пред нами без прикрас.

***

Пора уж миновала
Для маеты сердечной,
И у меня седая голова.
Но для души слова,
Что звук, хоть не пристало
Под старость быть беспечной.
Ей век бы зеленеть, как мурава.
Ослабни тетива
(Представь, Амур, что вдруг
Твой поломался лук) —
Она без стрел страстями б исходила:
Горбатого исправит лишь могила.

***

Ты некрасивой быть не можешь, донна,
Равно не можешь быть и бессердечной,
Раз ты моя навечно.
Жестокость с красотою несовместна,
И пусть твой лик прелестный
Дарит душе отраду.
Не предавайся хладу,
Будь сердцем благосклонна!
Я за свое уродство
Тебя обрел в награду.
О, красота бездонна!
Сродни ей благородство
И с вечной тайной сходство.
Недолго ждать — всех призовет Господь.
Душа оставит плоть,
И вместе попадем мы в кущи рая,
Печалей и забот земных не зная.

***

Я корчусь на углях,
Не превращаясь в прах.
Как саламандра, жив и невредим,
Ничем неопалим.
Ни огнь, ни я — заслуги нет ничьей.
Повинен, кто заполонил собой
И дух смутил красой,
Раздув пожар страстей.
Живя одной судьбой,
Мы породнились с ней.
Нет в мире уз прочней!
В твоих очах и жизнь моя, и благость.
Но вижу, что тебе я часто в тягость.
Вкушаю радость вперемежку с болью,
И ты не тяготись земной юдолью.

***

Чем надо мною ваша власть сильней,
Тем глубже след печали.
Но чувства осознали,
Как зыбко счастье на закате дней.
Пусть доля будет злей
И не щадят года,
Коль вам мой стон сердечный
Всех благ земных милей.
О гордая звезда,
Что станет с вами в жизни быстротечной,
Покинь я вас навечно?
Вам отдаю я боль души, поверьте,
В преддверье скорой смерти,
Лишь не смолкал бы смех ваш столь беспечный.
Хоть страсть не бесконечна,
Молю, чтоб дольше длилось наважденье,
Раз грусть моя вам, словно эликсир.
Без вас не мил мне мир,
И я готов на новые мученья.

***

О, как же эта женщина смела,
Раз мне, погибелью грозя заране,
Вонзила нож и держит в свежей ране!
Она столь сострадательна, мила,
Что оторопь взяла.
Я задыхаюсь, скорчившись от мук;
Уж тает жизни звук,
И рядом смерть. Но вдруг
Сей миг исчез, и прежние невзгоды
Мне продлевают горестные годы.

***

Хоть час мой пробил поздний,
Гордячка подобрела,
И к ней стремлюсь я смело,
Как к солнцу тянется росток весной.
Но смерти злые козни
Смущают то и дело
И очи застилают пеленой.
Про все забыв порой
И старческое подавив ворчанье,
Я полон ликованья,
Пока не повстречаю невпопад
В мечтаньях леденящий душу взгляд.

***

Когда б нетленная душа умела
По смерти возрождаться
И снова в плоть вселяться,
В другой бы ипостаси жизнь кипела.
И я взываю смело,
Чтоб менее суровой
Ты б стала, донна, — вот о чем мечтанья!
Коль мысль тебя задела,
Тогда ты в жизни новой
Предстанешь в полном блеске обаянья,
Добра и состраданья.
Пройдя по мукам нашей круговерти,
И ты сполна познаешь ужас смерти.

***

Не смерть, а порожденный ею страх
Заставил впопыхах
Бежать куда глаза глядят от гнева,
Которым пышет дева.
Чтоб загасить в груди огонь страстей,
Мне напоследок дней
Лишь саван может верной стать защитой,
Тогда душа с Амуром будет квитой.

***

От смерти всяк стремится
Бежать во весь опор,
Надеясь страх оставить позади.
Но как Амур гневится
И устремляет взор
На сердце, столь ранимое в груди.
Бегущих не суди,
Когда вверяют небу лишь судьбу.
Любой о смерти думает со страхом
И голову теряет.
Пощады же не жди,
Надеясь на мольбу, —
Все обернется крахом,
Коль девы красота тебя пленяет.
Пусть каждый смертный знает:
Нет большей радости для гордой донны,
Как потешаться, слыша наши стоны.

***

Чтоб звезды нам сияли с высоты,
Обкрадывает ночь тайком светило.
Хоть наша жизнь уныла
И так недостает в ней доброты,
Красою блещешь ты.
Но сколько вижу хлада
К страдающим и любящим сердцам!
К чему жестокость взгляда?
Ведь в их любви отрада,
Дарящая огонь твоим очам.
Кладу к твоим стопам,
Себя же обделяя,
Все, чем богат я сам:
Обрящем, одаряя.
Но знай, гордячка злая,
Что мы судьбой обделены не зря —
Лишь ты сияла б вечно, как заря.

***

Опасен чудный лик,
Когда пришла пора
И тихо со двора
Крадется смерть.
Оскал застыл улыбкой,
Грозя мне каждый миг.
Надежда на спасенье стала зыбкой,
И нет пощады пред последней пыткой.
В душе заглохнул стон,
И дух мой удручен:
Минута расставанья с жизнью зрима —
Расплата за грехи неотвратима.

***

От взгляда дивных глаз
Амур воспрянул враз,
Пытаясь снова взять меня измором,
Но я с тоскою жду последний час.
Хоть тает сил запас,
Нашла меня стрела в полете скором,
И жжет чело укором.
Забвенью мимолетному на смену
Пришла охота биться лбом о стену
От боли и стыда,
А грех живуч, как в прежние года.

***

Все прошлое всплывает предо мной.
С годами, лживый мир,
Я глубже сознаю, сколь слеп и сир
Погрязший во грехах наш род людской!
Кто тешится мечтой,
На справедливость тщетно уповая,
Никак не отрешится от дурмана.
Обманутый тобой,
Несчастный жаждет рая,
Но насладится горечью обмана —
Ведь жизнь полна изъяна.
И только тот блаженство обретет,
Кого Господь скорее приберет.

***

К закату подведен чредою лет.
Как поздно, жизнь, сумел познать я цену
Твоих посулов! Не терплю измену.
Награды за труды нам в мире нет.
Позор — таков ответ
За страхи и волненья.
Они наш ум терзают —
Кровавый в сердце след.
Живучи заблужденья,
Которые порою нас питают
И болью поучают.
Для тех из нас судьба не столь горька,
Чья жизнь по воле неба коротка.

***

— Блаженные избранники судьбы!
С небес мученья наши созерцая
В чертогах дивных рая,
Свободны вы иль, как и мы, рабы?
— Нам слышатся мольбы
И голоса зовущих,
Но лишены мы чувства состраданья.
— Ужель позор — удел рабов, живущих
Смиреньем без борьбы?
Видать, земное наше прозябанье
Дано нам в наказанье.
Земля, обитель зла,
Зачем ты нас на свет произвела?
Чем тянется медлительнее время,
Тем тягостней и горше жизни бремя.

***

Года ведут нерадостный отсчет,
А страсть не отстает,
И вот почти полвека
Амур терзает, проявляя рвенье.
Душа проклятья ждет,
Как будто человека
Сгубила тайно в злобном исступленье.
Вновь горькие сомненья
Мешают жить с самим собой в ладу.
Как отвести беду?
Я верен, как всегда, своей удаче,
И прежний сердца пыл вновь озадачил.

***

Моя душа скорбит.
Питает очи влага
Для моего же блага —
Иная мера вряд ли пособит.
Огонь еще горит,
Но силы нет, как прежде,
И пламя, хоть и жжет, но угасает.
Порой фортуна мне благоволит,
И я живу в надежде,
Которая мечтою окрыляет
И жару подбавляет.
В груди такой пожар разбушевался,
Что от других бы пепел лишь остался.

***

Страданий требуешь во имя счастья.
Чем боль острее, тем сильнее благость,
И мне рубец не в тягость.
Не знает промаха твоя стрела —
Ты полон к нам участья,
Лишая слез, чтоб рана меньше жгла.
Амур, тебе хвала!
Не только сердце муками даруешь,
Но, поражая насмерть, боль врачуешь.

***

Ярму покорно подставляя шею,
Жестокой доле вопреки я рад —
Готов страдать стократ.
Порыв к прекрасной донне так велик,
Что я в истоме млею.
Но может все перемениться вмиг,
Ведь чудный женский лик
То хладен, то улыбкой озарится.
Доколе эта пытка будет длиться?

***

Не сыщется никто с таким обличьем,
Слепящим красотой,
Чтоб, как и ты, мог столь жестокой быть
И подавлять величьем.
В смущение повержен ад тобой —
Он даже склонен и меня простить.
Мне нечего таить:
Я грешен, донна, как никто на свете,
И за грехи мне корчиться в огне.
Будь доброты хоть малость на примете,
Счастливым бы считал себя вполне,
Но в пекле место мне.
И смею ль я о рае помышлять?
Других ждет благодать.
Я лишь с тобою обрету блаженство:
Ты для меня — Господне совершенство.

***

Изведав горя вволю,
Душа уйдет в обитель тишины,
Когда наступит для нее черед.
Мне муки не страшны.
Хоть пекло — наша доля,
Но за тебя всяк грешник в ад сойдет.
Коль небо призовет,
Тогда мне полагаться
На Бога одного в стремленье страстном,
Чтоб близ тебя остаться.
Мечта любая мрет
Пред совершенством.
Как же ты прекрасна!
Прощен, казнен ли властно —
С тобою я. Мне худшего не ждать,
А от добра добро не занимать.

***

Да сбудется заветная мечта,
На что я, она, тайно уповаю
И одного желаю –
Подле тебя познать душой отраду.
Твоя же красота
Приносит часто горькую досаду.
Как одолеть преграду?
Ведь ты чрез силу даришь снисхожденье,
И я терплю мученье.
Раз нам двоим удел печальный дан,
Пусть длится обольстительный обман.

***

Все в жизни может статься,
Коль пыл мой не угас
И я воспрянул духом, как весной.
Амур готов стараться -
Наметан зоркий глаз
Разить сердца без промаха стрелой.
Помолодев душой,
Я счастлив. В теле сладкая истома,
Которая одним юнцам знакома.

***

Несется дней безумный хоровод,
И близок час заката.
К былому нет возврата.
Как молоды еще в груди желанья,
И старость их неймет —
Неутоленность жажды в наказанье.
Но полон я признанья
За мой порыв душевный
Любви. Она меня не забывает,
Хоть тяжки испытанья.
Горит очаг мой верный
И сердце напоследок согревает,
Но сил запас в нем тает.
Не лучше ль в одночасье умереть,
Чем старой головешкой в пепле тлеть?

***

Как велико желанье
Добиться от природы,
Чтоб вспять катились годы!
Никто не убежит от седины —
Напрасны все старанья.
Над бегом времени мы не вольны,
И дни все сочтены.
Грядущее уходит безвозвратно,
А в настоящем жизнь моя отвратна.

***

Она, Амур, ликует в упоенье,
Когда я корчусь в муках, слезы лью
И произвол терплю.
Не дрогнет взгляд жестокий, ледяной.
Но тяжко снисхожденье,
Ниспосланное нехотя порой
Надменной донной злой!
Переходя от гнева к состраданью,
Она усугубляет боль вдвойне,
И нет конца терзанью.
Амур, и ты несешь мученья мне.
Хоть по твоей вине
Душа скорбит, уж лучше не казниться,
Иначе с жизнью можно распроститься.

***

Лаская всех других,
Меня не привечаешь.
Крадешь воришкою из-за угла
Огонь у чувств моих
И пред толпой убогим выставляешь.
Больнее бы ударить не могла.
Амур, спаси от зла
И защити свой дар
От мук и надруганья!
Неужто, коль я стар,
Достоин осмеянья?
Пошли ей в наказанье,
Чтоб подурнела, по уши влюбилась,
Тогда бы боль моя ей отплатилась!

***

— Когда б, Амур, ее душа была
Нежна, подобно лику и очам,
Кто ж, волю дав страстям,
Вослед не полетел бы, как стрела?
Будь малость в ней тепла,
Ее бы обожал я бесконечно,
Отдав ей дар сердечный,
Но вижу, сколько в гордой донне зла.
— Какою бы жестокой ни слыла,
Ей суждено тобою править властно.
И не ропщи напрасно —
Сужденья все пристрастны.
Твоя покорность в ней любовь пробудит,
Покамест крест безропотно неси
И от меня подмогу не проси.
Когда приду на зов, уж поздно будет.
Терпимы будьте, люди,
Любовь храните как зеницу ока
И не пытайте чувства раньше срока!

***

Ужели на спасенье есть надежда,
Раз в гордой донне милость проявилась
И чувство пробудилось,
К которому я так взывал, бывало?
Она куда приветливей, чем прежде, —
Во мне былая робость вся пропала.
Но хвастать не пристало
И тешить самомненье.
Негоже жить несбыточной мечтой:
В ней сердцу прока мало
И нет успокоенья.
Хоть я гоним неласковой судьбой,
Зачем, о донна, нарушать покой?
Как ни отрадно колдовское зелье,
За ним приходит горькое похмелье.

***

Таланта б никакого не хватило,
Чтоб в жизни с той сравниться,
Кто властна, как царица,
И столь щедра на добрые деянья,
Что всех других затмила.
Но дух мой, хоть и полон обожанья,
Зажегся от желанья
Возвыситься над величавой донной.
А для меня уже большая честь
Быть гордой славы маленькой колонной.
Во мне достоинств всяких не Бог весть
Ее ж богатств не счесть.
Она ко всем обращена с приветом
И равномерно одаряет светом.

***

И казнь, о донна, и ее отмена
Убьют взошедшего на эшафот.
В нем кровь остыла, обратившись в лед,
И страх согнул дрожащие колена.

И мне вовек не вырваться из плена:
Страстями исхожу который год.
Но я не жду поблажек и щедрот,
Губительных для чувства, как измена.

От резких смен страдает наш покой.
В испуге сердце бьется учащенно —
Его погубит горе или счастье.

Чтоб порожденная твоей красой
Любовь была к нам боле благосклонна,
Умерь порывы пылкого участья!

***

Сколь смел бы ни был замысел творца,
Он в грубом камне заключен в избытке,
И мысль в нем отразится без ошибки,
Коль движет ум работою резца.

Но не из камня сделаны сердца,
И хлад для них, о донна, хуже пытки.
Тепла лишенный в жизни и улыбки,
В искусстве я далек от образца.

За беды, коими живу поныне,
Я не виню тебя иль красоту.
Жестокий жребий тоже не в ответе.

Хоть я не злу внимаю — благостыне,
Мой гений видит тлен и суету,
Воспринимая мир лишь в мрачном свете.

***

Когда, о донна, истинный ваятель
Фигуру сотворяет —
От глыбы отсекает
Все лишнее резцом,
Чтоб вырвать мысль из каменных объятий.
Так будь и ты творцом
И вызволи мою из плена душу;
Упрятана она, полна сомнений,
И страх лишь ей знаком,
А с нею сам я трушу.
Вдохни в меня надежду, добрый гений!

***

Изложница пустая
Металла жаждет, зная наперед,
Что ей пойти в расход
По правилам литейного искусства.
И я во власти чувства,
От жажды изнывая,
Не чаю красоту заполучить,
О ней лишь воздыхая.
Готов я душу черту заложить,
Чтоб донну заманить.
И вот она в моей всецело власти —
Не выпущу, хоть режь меня на части!

***

В толк не возьму причину
Тревоги постоянной,
А дух мой окаянный
И вовсе, донна, сник, согнувши спину.
Печаль я вновь отрину,
Но воспарить, как птица,
Бескрылому, мне свыше не дано,
Чтоб с небом породниться.
Как одолеть кручину?
Покамест твердо знаю я одно:
Уж коли суждено
Душе дождаться часа искупленья,
Ее исторгну я без сожаленья.

***

Любовь дарит, равно как доля злая,
Столь горькие плоды —
Недолго до беды.
Ужель совместно зло с дарами рая?
Когда же ты на милость не скупая
И ангельский твой лик
Сулит душе участье,
Тогда судьба, себе не изменяя,
Все омрачает вмиг.
И вновь пора ненастья
Меня лишает счастья.
Непостижим ваш нрав,
И вечно я не прав.
Смеюсь — и тут же плачу, как в бреду:
Не знаю я средины, на беду!

***

Сиянье диадемы над тобой
Нас озаряет светом.
Но быть тому согретым,
Кто сам себя сумеет превзойти.
Решив преодолеть подъем крутой,
Я обессилел — встал на полпути,
А далеко идти.
Но сердце в нетерпенье подгоняет.
Упорное, бесстрашное на диво,
Себя готово в жертву принести,
Оно с мольбой взывает:
— Сойди с высот на жизненную ниву!
Ты так умна, красива,
Что осознаешь свой невольный грех,
Величьем редким подавляя всех.

***

От одного лишь взгляда
Вновь чувствую истому,
Хоть старику седому
Твои посулы пострашнее яда —
В другом его отрада.
Не искушай же, донна!
И хоть душа вся изошла слезами,
Меня жалеть не надо —
Я не исторгну стона.
Надеждою ты тешила годами,
Но хватит жить страстями,
И я готов простить тебе былое.
Пусть страждет ретивое,
Что я тобой любим наполовину.
Любви не изменю и с ней я сгину!

***

Амур, я не просил
Со смертью препираться
И за меня вступаться.
Оскомину твое набило рвенье.
Опал любовный плод, нет больше сил -
Горчит любая сладость искушенья.
Я вновь в недоуменье:
Хоть смерть мне суждена,
Но душу сызнова смутили чары.
От них одни мученья,
И радость не дана,
Когда со страхом ждешь суровой кары,
А всплески чувств не стары.
Но благодарен я судьбе сполна —
И для меня на миг пришла весна.

***

Чтоб вечным должником не быть пред вами
За доброе ко мне расположенье,
Я полон, донна, одного стремленья —
Платить сполна за доброту делами.

Но расквитаться не сумел с долгами.
Где мне, бескрылому, познать паренье!
Так не судите строго за крушенье —
Не буду громкими играть словами.

Молва людская ныне в крайность впала,
Считая ваше дивное обличье
Под стать моим невзрачным изваяньям.

Любой талант не избежит провала,
Берясь природы превзойти величье.
Нет, вечность не дана земным деяньям.

***

Кому в беде оказана услуга,
Тот будто к новой жизни возрожден.
Но чем и как свой долг оплатит он?
А должнику порой бывает туго.

В работе тяжкой и в часы досуга
Подспорьем дружба, в чем я убежден.
Но если я добром был оскорблен,
То недостоин бескорыстья друга.

Уж лучше мне неблагодарным слыть
(Хоть щедростью души я восхищаюсь),
Чтоб быть естественным в своем влеченье.

В любви же равенства не может быть.
Пред вами, донна, рабски преклоняюсь
И преисполнен я благоговенья.

***

Кто острою пилой
Все пилит по живому, плоть терзая
И к боли сострадания не зная?
О, неуемный дух, имей терпенье
И сжалься надо мной!
Приходит час великого прозренья,
И кончатся мученья.
Уж пелена в глазах,
А я еще страстям былым подвержен.
Живуч мой грех и волю подавляет
Не будет мне прощенья.
С любовью на устах,
Я злой судьбой повержен.
Во мне лишь вера силы укрепляет,
Пока душа страдает.
О Боже, длань спасенья протяни
И за грехи былые не казни!

***

То спотыкаясь, то вовсю хромая,
Я меж грехом и благостью мечусь
И о душе пекусь.
Иссякли силы — сердце охладело.
Слепой и ковыляя,
С прямой стези сбиваюсь то и дело.
Вот лист бумаги белой.
Так подскажи, о донна, мне слова,
Чтоб не обманом — правдою дышать,
Соблазн отринув смело,
И подлая молва
Остаток дней не сможет омрачать.
О, если б только знать,
Какую участь мне готовит небо,
Раз никогда я праведником не был?

***

Чем сам себя сильнее презираю,
Тем крепче, донна, я к тебе привязан
И всей душой обязан.
Хоть дни свои в печали доживаю,
Тебе одной внимаю
И тщусь прочесть в очах
Моей неласковой судьбы ответ.
Я с болью замечаю,
Как много зла в сердцах,
А состраданья к ближним вовсе нет.
О непонятный свет!
Но если изнутри в нас нет горенья,
Тогда обречены мы на забвенье.

***

С рождения пленен я красотой
И высшее в том вижу назначенье.
В искусствах добиваться совершенства,
За кисть иль за резец берясь рукой, -
Вот цель моя и вечное стремленье.
Иного в жизни не ищу блаженства.

Толпа в оценках часто не права,
Давая волю не уму, а чувствам,
И потому впадает в заблужденье.
Ей не понять — она душой черства —
Величье, порожденное искусством.
Тут нужен разум и благоговенье.

***

Бесценный дар природою нам дан —
Глядеть пытливым оком,
Чтоб мир познать глубоко.
Когда мы слишком доверяем зренью,
Рискуем впасть в обман,
А он сродни слепому заблужденью
И даже самомненью.
Я не глазами суть твою постиг
И не поддамся, донна, оболыценью,
Раз обладаю зрением сердечным.
Для озаренья свыше важен миг,
А он со мной навечно.

***

Вблизи и даже издали б я смог
Узреть небесный лик с его чертами,
Но не коснуться божества перстами.
И до тебя, о донна, путь далек.

Дум сокровенных так полет высок,
Что легкими владею я крылами
И соколом парю над облаками.
Как беден радостей земных мирок!

Ведь плоть слепа, убога и бескрыла,
И ей до горних помыслов далеко.
Прекрасное узреть — души удел.

Ты предо мной Вселенную открыла.
Так преврати всего меня ты в око,
Чтоб каждой порой кожи я глядел!

***

Отстань, Амур, мной мысль иная правит!
Хоть властвовать привык ты над сердцами,
Твой лук и стрелы боле не страшны.
От всех соблазнов скоро смерть избавит,
И я навек расстанусь со страстями.
Недолго ждать — все чувства холодны
И на исходе дни.
Все, чем я жил, о чем мечтал весною,
Увяло поздней осенью с листвою.

***

Душа, моя вторая половина,
Вконец замкнулась, вкус утратив к жизни,
Горюя, как на тризне,
А донна гасит мой последний пыл.
Она всех бед причина —
Вот и живу я в вечной укоризне;
Креплюсь, стараясь из последних сил,
Хоть сам себе постыл.
Пока гордячка мне дарит презренье,
Душа и впрямь расстанется со мной.
Коль будет снисхожденье,
То вопреки поре немолодой
Поспорю вновь с судьбой.
Да разрази меня небесный гром,
Себя отдам я донне целиком!

***

Пока я в муках стражду,
Красавица резвится
И, как Амур, щедра на обещанья.
Но я лишь правды жажду.
Доколе мне казниться,
И сбудется ль заветное желанье?
Ей чуждо состраданье.
Во всем себя виню и горько каюсь,
Что не уму, а чувствам доверяюсь.

***

Огонь нас опаляет красотой,
Но насмерть не сражает.
Не так отягощает
Нас груз забот, коль поделен с лихвой.
А вот в печи любой
Накал раскрошит камень,
Коль, спохватившись, не уменьшить пыл
Грозна стихия всякого огня.
Во мне горящий пламень
Так сердце закалил,
Что полыхаю я день ото дня,
Хоть удали былой нет у меня.
И все ж я уповаю на горенье,
Душой и телом презирая тленье.

***

Жестока смерть, и горестны рыданья.
Мы ими гасим память о былом,
Чтоб горе обернулось тяжким сном.
Зло давит, как губительное бремя,
Не зная состраданья.
Но если в нас любви осталось семя,
То, как ни лечит время,
Воспоминанья о счастливых днях
Вновь заискрятся радостью в сердцах.

***

Позлить решила дева
Своим жестоким нравом
И ликом столь лукавым,
Что огнь былых надежд во мне зачах.
Я сник при виде гнева,
Да и душа испытывает страх.
Погрязнув в мелочах,
Пред зеркалом, красуясь,
Надменная проводит день-деньской.
Узрев в ее очах
Презренье, я волнуюсь,
Как нищий пред глумливою толпой.
И все ж она в долгу передо мной:
Ей красота дана не от рожденья,
А силой моего воображенья.

***

Добро нас красит — безобразит зло.
Обязан я сей истиной годам.
Почто моим страстям
Звезда не хочет вторить?
И уж куда ни шло,
Поверила б очам,
Чтоб сердце не неволить.
Желая подзадорить,
Мне дева отвечает:
«Нет сердцу хладному успокоенья!»
Когда творец ваяет
И полон грусти сам,
Ужель печаль — .порука вдохновенья?
Мы до самозабвенья
Могли быть с нею счастливы вдвоем,
Твори я и не будь пред ней шутом.

***

Гляжу я издали на вас, вздыхая,
Раз ближе не дано увидеть суть,
И можно отдохнуть
От вечной вашей прихоти и зла.
Я больше б знал, желая,
Но польза бы невелика была.
Над вами верх взяла
Жестокая гордыня,
И вам бы упиваться лишь слезами.
Но вот пора пришла
За все платить отныне,
Чтоб нам не быть, о донна, должниками.
Хоть злоба правит вами,
Не доводите чувства до беды —
В любви мне сладки терпкие плоды.

***

И меньшая из ран не зажила,
Что ты, Амур, нанес златой стрелою,
А беды надо мною
На склоне лет нависли, как докука.
Но страсть моя тускла,
И от посулов лишняя мне мука.
Не смей разить из лука!
Я без того разбит
И безнадежно стар.
Зачем же немощь приводить в смущенье?
Мне только крест — порука,
Который, словно щит,
Спасает жизни дар.
Страшись — придет и за меня отмщенье.
О позднее прозренье!
Нет, не отсрочить горестный конец —
Бегущий с поля брани не боец.

***

Для красоты твоей был малый прок
Сулить вконец плененному отраду,
Раз первому же взгляду
Поверил я и тотчас жертвой пал.
Как ни давал зарок,
Поддался и сражен был наповал.
Но кто же полагал,
Что древо старое даст снова завязь
Всей дерзкой поросли младой на зависть?

***

Почила сном прекрасная душа.
Она бы с жизнью рано не рассталась,
Когда б рукою правой защищалась.
Но дева, на беду, была левша.

***

Гордилось небо редкой красотою,
Ранимой, словно вешняя листва.
Ей стала мстить глумливая молва
И нарекла презрительно левшою.

Она была вам послана судьбою.
Пред нею блекнут краски и слова,
И не добиться в камне естества:
Здесь не искусство надобно — иное.

И звездам уготован свой удел,
Который правит целым мирозданьем.
Услышав страстную мольбу и стон,

Всевышний деву юную призрел,
Небесным одарив ее сияньем, —
На чудеса способен только Он.



Источник:
Микеланджело Буонарроти.
Неизмеримы гения деянья: Стихотворения.
Москва: ТОО Летопись, 1997