Миллион
рублей.
Печеночкин, непризнанный гений
грядущего века, как-то сказал
Сковородину: "Если ты захочешь
раздвинуть границы существующего
мира и наполнить содержанием
бестелесное понятие, например,
получить что-то из ничего, то
можешь это очень просто сделать,
произнеся общепринятое наименование
требуемой вещи восемьдесят четыре
тысячи шестисот семьдесят один
раз. Говорить ты должен ясно,
громко и четко. И едва ты проделаешь
это восемьдесят четыре тысячи
шестисот семьдесят один раз,
сей же час ты получаешь искомое".
И, сказав так, Печеночкин исчезает,
причем не внезапно, как фокусник
в цирке, а постепенно и плавно,
так, что приятели еще даже видят
его, растворяющегося в воздухе,
и могут, положим, пожать Печеночкину
руку, на ощупь похожую уже не
на руку, а более на плавленый
сыр или даже на вату.
Сковородин задумывается, с трудом
веря словам исчезнувшего друга.
Ежели чего где прибавится, думает
он, то не ранее того, как что-либо
где-нибудь убавится. Однако,
произнесение заветного слова
требует от человека энергии.
И вот, может ли именно эта энергия,
и послужить причиной образования
желанного из ничего? Так, рассуждая
про себя, решается Сковородин
на эксперимент.
Смешав в одну кучу научный опыт
и меркантильный интерес, Сковородин
задумывает произнести восемьдесят
четыре тысячи шестисот семьдесят
один раз словосочетание "миллион
рублей".
************************************************************************
Начав произносить "миллион рублей"
рано утром в субботу, с семи
часов, с тем, чтобы еще успеть
назавтра потратить в Гостином
дворе часть указанной суммы,
Сковородин, едва успевает к
восьми тридцати проговорить
заветное словосочетание две
тысячи не то шестьсот, не то
семьсот раз. Сбившись, он признает
попытку неудачной, и начинает
по новой. Только пополудни Сковородин
понимает, как несовершенны его
научные испытания, перед началом
которых надо было придумать
систему отсчета более совершенную,
нежели простое загибание пальцев.
На чистом листе бумаги, верхнем
в приготовленной стопке, вооруженный
карандашом, Сковородин отмечает
пройденные стадии опыта. В колонку
выписывает он маленькие циферки
"10", "20", "30" и так далее,
и, зафиксировав на первой странице
произнесение аж целых девяти
тысяч трехсот тридцати раз заветнозвучащего
словосочетания, он вдруг с ужасом
замечает, что голос его, приятный
сковородинский баритон, начинает
пропадать. Сковородин, просипев
"миллион рублей" еще четыреста
раз, прошипев сто пятьдесят
и беззвучно пошевелив губами
раз тридцать, вынужден прекратить
испытания по состоянию здоровья.
************************************************************************
К экспериментам второго порядка
по овеществлению "миллиона рублей",
запланированным на понедельник,
Сковородин приступает, приготовленный
куда как серьезнее. Чистый рабочий
стол, точный хронометр, пустой
пятидесятикилограммовый мешок
из-под сахара - для купюр, писчая
бумага, трехлитровая банка сока,
десяток сырых яиц для горла,
спортивный костюм (кеды, трусы
и футболка), закрытая на ключ
дверь в комнату - все это, кажется,
должно привести к положительному
результату. Первый эксперимент
второго порядка заканчивается
на тридцати девяти с копейками
тысячах из-за банки с соком,
которая выскальзывает из потных
рук Сковородина и тюкается об
пол, после чего научные изыскания
приостанавливаются.
Второй опыт (во вторник) прерывается
из-за карандаша, сломавшегося,
когда только-только проходится
заветный пятидесятитысячный
рубеж. Третий эксперимент оказывается
последним. Соседи, следившие
за Сковородиным, и привлеченные
громким бессмысленным его бормотанием,
которое не прекращалось ни на
кухне, ни в туалете, вызывают
врачей. Не обращая решительно
никакого внимания на людей в
одинаковых халатах, ученый Сковородин
продолжает свой опыт. Осталось
произнести заветную фразу всего
только две тысячи двести семьдесят
два раза. "Миллион рублей",
"миллион рублей", ясно, громко
и четко. "Миллион рублей", "миллион
рублей", "миллион рублей", "миллион
рублей", "миллион рублей", "миллион
рублей", "миллион рублей", и
вот он уже в карете скорой помощи.
Вот уже они едут куда-то, уже
врачи что-то говорят ему. "Главное,
- думает Сковородин, - не отвлекаться,
не слушать их, ясно, громко
и четко проговаривая: "миллион
рублей", "миллион рублей", "миллион
рублей". Остается - всего девятьсот
сорок четыре раза.
Вот ему заводят назад руки и
разгибают пальцы, которыми он
продолжает отсчет, лишенный
бумаги и карандаша. "Миллион
рублей", ясно, четко и громко.
Вот уже кричат ему что-то в
ухо, нарочно, чтобы сбился со
счета. Он смеется им в лицо,
- осталось только четыреста
одиннадцать раз. "Миллион рублей".
Хе-хе, уже финиш близко. Хо-хо.
Он извивается в руках санитаров
и вопит во все горло, как, наверное,
кричал Джордано Бруно, когда
языки пламени щекотали ему пятки.
Восемьдесят пять "миллион рублей",
восемьдесят четыре "миллион
рублей", восемьдесят три. И
белые халаты закатывают Сковородину
рукава. Готовится укол. "Успеть
бы!" Осталось - семьдесят два
раза.
Успел Сковородин или не успел?
Кажется, что успел. Смутно помнит,
как, плавая в киселе, он произнес
"миллион рублей" в последний,
восемьдесят четыре тысячи шестисот
семьдесят первый раз, и даже
успел слабо крикнуть "Ура",
после чего раздался громкий
щелчок, для Сковородина - знак
свыше, для санитаров - звук
от удара кулаком по сковородинскому
темечку. И мир после этого для
него перевернулся.
************************************************************************
И вот сидит совершенно нормальный
гражданин Сковородин в сумасшедшем
доме, где от нечего делать,
снова пытается опытным путем
подтвердить гениальную догадку
Печеночкина.
Увы. Никогда больше не удастся
Сковородину произнести "миллион
рублей" восемьдесят четыре тысячи
шестьсот семьдесят один раз
полностью. В октябре 1991 года
он достиг семидесяти одной тысячи
девятисот, в декабре того же
года - шестидесяти девяти тысяч
трехсот тридцати, в январе 1996
- семидесяти шести тысяч ровно.
После августа 1998 года выше
пятидесяти тысяч Сковородин
уже не поднимался. Эксперименты
третьего порядка (эксперименты
в условиях больницы на Пряжке)
проводить Сковородину было все
труднее и труднее. Годы брали
свое. Мешали коллеги. Персонал
отбирал лабораторное оборудование
- карандаш и бумагу, врачи,
не слушая пространных доводов
ученого, лечили его от несуществующего
безумия. И где знать ему, Иммануилу
Поликарповичу Сковородину, пятьдесят
третьего года рождения, русскому,
неженатому и несудимому, что
в его комнате, в квартире номер
семнадцать, в доме сорок семь,
корпус два по Суворовскому проспекту,
прямо на полу лежат никем невостребованные
один миллион деноминированных
рублей, сотенными купюрами,
в пачках по десять тысяч, кучкой,
ровно сто пачек.
************************************************************************
Господа, если будете на Пряжке,
пожалуйста, скажите ему. Он
обрадуется, ей-ей, право-слово.
Усмехнется в бороденку и вымолвит:
"Да-а-а. Сбылось-таки. Но я,
знаете ли, и не минуты не сомневался,
твердо верил, что теория Печеночкина
истинна, - если произнести название
требуемой вам вещи восемьдесят
четыре тысячи шестисот семьдесят
один раз, то непременно желаемое
обретет реальность. Ведь энергия
человеческого голоса, человеческих
чувств и сильнейшего нашего
желания, должна же эта энергия
как-то проявиться? Только проговаривать
надо ясно, громко и четко. Восемьдесят
четыре тысячи шестисот семьдесят
один раз. Без пауз. А главное,
- не сомневаться".
|
